«Юнона» и «Авось». Подлинная история русских пиратов

Уже несколько десятилетий пользуется успехом у публики первая советская рок-опера «Юнона и Авось», повествующая о любви российского камергера Николая Резанова и юной дочери испанского коменданта в Калифорнии. Известно, что у этого сюжета есть реальная основа. Однако воспетый советскими авторами роман – не более чем эпизод в недолгой, но бурной жизни кораблей «Юнона» и «Авось» и связанных с ними людей.

европейцы на японской живописи фотоОна представляют собой яркую страницу отечественной истории. И не только отечественной. Куда лучше, чем на родине, о тех событиях помнят в Японии. Если бы не «Юнона» и «Авось», то Япония сейчас, возможно, была бы совсем не той страной, которую мы знаем. Завязка интриги приходится на весну 1805 года, когда Николай Резанов прибыл в Охотск, полный намерений «отомстить» Японии за провал своей дипломатической миссии.

«… Выстроив суда, пущусь на будущий год к берегам японским разорить на Матсмае (Хоккайдо) селение их, вытеснить их с Сахалина и разнести по берегам страх, дабы отняв между тем рыбные промыслы, и лиша 200 000 человек пропитания, тем скорее принудить их к открытию с нами торга, к которому они обязаны будут», – писал Резанов императору Александру I.

План включал нападение на японские фактории на юге Сахалина. Следовало уничтожать японские суда, постройки и всё добро, что не удастся погрузить и вывезти. Трудоспособных японцев пленить, прочим разрешить выехать в Мацумаэ (Хоккайдо) с напутствием никогда Сахалин как российское владение не посещать иначе как с торговыми целями. С пленными надлежало обращаться хорошо, а через год отвезти всех обратно в Японию и выпустить на волю. По логике Резанова, японские власти должны были растаять от такого русского дружелюбия и открыться для торговли. Впрочем, камергер осознавал риски своего замысла. Имя «Авось» он впоследствии присвоил одному из кораблей как раз в знак неясности перспектив затеянного предприятия.

мичман Гаврила Давыдов Центральными фигурами этой истории станут 30-летний лейтенант Николай Хвостов и его закадычный друг мичман Гаврила Давыдов 21 года. Случайная встреча с ними в Охотске перевесила в глазах Резанова риск, связанный с карательной экспедицией на Сахалин. Уже в молодые годы эти друзья успели прославиться от Петербурга до Аляски ратными и мирными делами. Николай Хвостов, выходец из обедневшей дворянской семьи, в возрасте 14 лет участвовал в своих первых морских сражениях и удостоился золотой медали. Давыдов тоже очень рано, в 17 лет, прославился на флоте отчаянной отвагой. Главным же поступком, повлиявшим на дальнейший ход их жизни, стало поступление на службу в Российско-американскую компанию. Хвостов и Давыдов стали первыми, кто воспользовался новой привилегией: находясь на службе РАК, офицеры продолжали получать довольствие и числиться госслужащими. Произошло это в 1802 году.

В мае 1805 года Хвостов и Давыдов проездом в Америку оказались в Охотске, где и застал их обозленный на несговорчивых японцев Резанов. По прибытии в Новоархангельск он приказывает заложить два судна, специально предназначенные для похода на Сахалин – и приподнимает завесу тайны над своим планом.

«…Я прошу вас, как друзей моих, готовых пожертвовать собою на пользу общую, быть готовыми к принятию начальства над судами предполагаемыми и для того ныне же приступить к рассмотрению чертежей… Знаю, что многие встречаются недостатки, но когда же великий подвиг не имел трудностей? Я нетерпеливо жду времени подвигов ваших, и так приступим к совершению великого дела и покажем свету, что в счастливое наше столетие горсть предприимчивых россиян бросит вес свой в те огромные дела, в которых миллионы чуждых народов веками участвуют».

Высокопарное послание, датированное 29 августа 1805 года, не раскрывало содержания предстоящей миссии, но отважным молодым офицерам было довольно и этого, чтобы с энтузиазмом взяться за строительство своих будущих судов.

ситха«Авось» был достроен как раз к возвращению Резанова, Хвостова и Давыдова из Калифорнии, (куда он отправлялся на «Юноне» за продовольствием и где и произошла судьбоносная встреча с Консепсией Аргуэльо). Приготовления к экспедиции благополучно завершились. Командование над тендером «Авось» принял Давыдов, «Юнона» досталась Хвостову. 24 июня 1806 года оба судна взяли курс на Сахалин. Резанов находился на борту «Юноны».

Хоть корабли и не подняли на мачты «Веселого Роджера», их миссия на Сахалине мало чем отличалась от пиратской. Ведь Россия не находилась в состоянии войны с Японией, а Хвостов и Давыдов не являлись на тот момент офицерами военного флота. Поручение властей в лице Резанова (более чем сомнительное, как мы увидим впоследствии) ничего в этом смысле не меняло и даже наоборот. Но молодые офицеры, воспламененные патриотическими речами Резанова, стремились навстречу подвигам.

Однако на полпути от Аляски к Сахалину происходит нечто неожиданное. Резанов просит доставить его в Охотск, хотя первоначально предполагалось, что он лично возглавит операцию по изгнанию самураев. Он объясняет этот внезапный поворот некими срочными делами, которые якобы ждут его в Петербурге. Хвостову и Давыдову предписано действовать самостоятельно на основе инструкций, врученных во время плавания. Давыдову предстоит следовать на Сахалин и ожидать в бухте Анива «Юнону», которая должна прибыть туда после того, как доставит Резанова в Охотск. Сойдя в Охотске на берег, он пишет оставшемуся на борту Хвостову новую инструкцию, притом весьма невнятную. Фактически он оставляет окончательное решение об исходе экспедиции на его усмотрение. Хвостов, озадаченный посланием, пытается получить устные уточнения. Но Резанов уже покинул Охотск.

Похоже, что Николай Резанов испугался — не опасностей военного похода, а возможной начальственной немилости. Ведь уверенности в том, что его инициатива отвечает планам государя, у Резанова по-прежнему не было, ответа из Петербурга он не получил. Но просто взять и отменить операцию было уже невозможно. И Резанов сваливает ответственность на подчиненных. Кстати, не исключено, что и Александр I хранил молчание сознательно: с тем, чтобы иметь возможность в случае провала объявить предприятие перегибом на местах, а в случае успеха воспользоваться его плодами.

аляскаВозможно, в системе типичной бюрократической логики эта инициатива должна была благополучно сгинуть на нижних этажах вертикали власти. Однако в данном случае на нижних этажах сидели не обычные исполнители, дрожащие за свой портфель, а доблестные Хвостов и Давыдов. Да, камергер благородно предоставил им возможность тихо прикрыть дело и вернуться на Аляску. Однако они не были бы собой, если бы воспользовались этой возможностью.

Хвостов выбирает дорогу славы. 6 октября 1806 года «Юнона» нападает на опорный пункт Кусюнокатан японского княжества Мацумаэ. Сначала лейтенант посетил поселение айнов, где, в соответствии с инструкциями Резанова, занялся наведением мостов дружбы. Затем же он направился в гости к японцам, чья фактория располагалась неподалеку. Представившись российскими представителями, предложив японцам их не бояться и отобедав чем Бог послал, делегация связала хозяев веревками и занялась ломившимися от товара складами. Добыча включала 600 мешков риса, четырех пленных, много «саги» (сакэ), посуды, одежды. Факторию с храмом и лодки спалили дотла.

Весной 1807 года Хвостов и Давыдов повторяют набег, значительно расширив его географию. В мае «Юнона» и «Авось» появились у японского поселка Найбо на острове Итуруп. Обстреляв его из пушек, они сошли на берег, забрали продовольствие, утварь и оружие, спалили опорный пункт и скрылись. Немногочисленная в весенний сезон охрана разбежалась, не успевших скрыться взяли в плен. По той же схеме события развивались в бухте Сяна на том же острове, где гарнизон был побольше, но и он не оказал серьезного сопротивления. В конце июня «Юнона» и «Авось» подошли к Сахалину и сожгли сторожевой пост Рутака вместе со складом. В начале июля возле острова Ребун захватили и сожгли японское торговое судно. Через три дня обстреляли и ограбили еще одно, подвернувшееся по пути. Далее – остров Рисири: экспроприировано имущество двух японских судов, береговые постройки сожжены. По учинении всего этого разора Хвостов и Давыдов взяли курс на Охотск.

охотск16 июля Хвостов и Давыдов с чувством выполненного долга возвратились в Охотск с богатыми трофеями, оцененными местным начальством в астрономическую сумму – сто тысяч рублей. Однако им не суждено было разделить славу Дрейка, щедро награжденного королевой Елизаветой за морской разбой в интересах Британии. Российских дрейков ждали не ордена, а арест и водворение в острог по распоряжению охотского управителя Бухарина, обвинившего Хвостова и Давыдова в самоуправстве.

Друзья попали в куда как отчаянное положение. Истинного вдохновителя сахалинской экспедиции – Резанова — уже не было в живых. Имелись, правда, его письма в столицу, но до Петербурга далеко. К тому же есть мнение, что подлинной причиной ареста было корыстолюбие Бухарина, который захотел наложить лапу на добычу. Но, к счастью, герои успели приобрести в Охотске изрядную популярность (по свидетельству Хвостова, половина привезенного ими японского товара была раскрадена добрыми горожанами), и местные жители помогли им бежать… В мае 1808 года Хвостов и Давыдов возвратились в Петербург, а потом – на Балтику воевать со шведами.

Формально России удалось остаться в стороне от инцидента. Российское правительство осудило экспедицию. Власти признали Хвостова и Давыдова виновными в самоуправстве и бесчинствах против японцев, что, якобы, противоречило курсу на мирное развитие отношений. В наказание их лишили наград за подвиги в войне со шведами на Балтике.

В России рейд «Юноны» и «Авось» прошуршал ветерком по государственным верхам и не имел больших последствий даже для непосредственных участников. В Японии же он вызвал настоящий шок. Обида камергера в итоге дорого обошлась государству. После нападения Япония вплотную занялась укреплением своих позиций на Сахалине и Курилах, в том числе военных. Первый торговый, он же дипломатический договор с Японией Россия подписала примерно тогда же, когда и другие западные державы, не имевшие российского преимущества географической близости. А понятие «российская угроза» надолго закрепилось в сознании всех классов японского общества. В его исторической памяти Россия (именно Россия, а не два ее отвязавшихся сына) осталась первой, а по большому счету – единственной европейской (включая в этом смысле Америку) страной, применившей военную силу против мирно дремавшей, отгородившись от всего мира, Японии.

Дополненная версия публикации в журнале «Домовой» 1997 г., автор Д.Бандура (в сокращении)

Остались вопросы? Свяжитесь с нами

Заполните все обязательные поля!
Нажимая “Отправить” Вы соглашаетесь с Политикой обработки персональных данных